Деньги для банкиров

В начале XX века Россия являлась единственной из наиболее развитых стран мира, где не существовало полноценного центробанка как института формально национального, а реально выступающего в роли "банка банков", проводника интересов банкиров в денежно-кредитной политике.

Это стало одной из причин возникновения проекта последнего министра финансов царской России П. Л. Барка по преобразованию Государственного банка в центробанк. Помешала реализации этого замысла и включению России в систему центробанков мира революция 1917 года.

Средства для аграрной реформы

В начале XX века сельское хозяйство России находилось в затяжном кризисе. Для решения сельскохозяйственных проблем в 1906 году была начата столыпинская аграрная реформа. Но низкая (по сравнению с другими отраслями) доходность и малоземелье значительной части крестьянства тормозили приток капиталов и требовали государственных гарантий при капиталовложениях в земледелие. Немалых расходов требовали и сами преобразования, их финансовое обеспечение со временем превратилось в основную проблему.

Реформа способствовала углублению капиталистического развития деревни и создавала отсутствовавшие ранее условия для эффективного использования ссудного капитала в аграрном секторе экономики. На первый план вышла задача организации условий для эффективного его кредитования.

Осуществлением аграрной реформы занималось Главное управление землеустройства и земледелия (ГУЗиЗ), а основным рычагом решения аграрного вопроса был Крестьянский банк Министерства финансов. В 1906-1913 годах стоимость приобретённых у Крестьянского банка и с его помощью земель равнялась 1 199,2 миллиона рублей. В том числе 190,2 миллиона рублей было уплачено из крестьянских средств, а 928,9 миллиона - банковскими ссудами. В 1907-1913 годах расходы на землеустроительные работы составили 134,4 миллиона рублей, а на переселение за Урал - 162 миллиона рублей (вместе с переселенческими ссудами).

Часть расходов (56,3 миллиона рублей) по землеустройству и организации агрономической помощи оплатило земство. В эти расходы не включались средства на первоначальное обустройство и интенсификацию хозяйства. При этом самостоятельные возможности ГУЗиЗ по кредитованию крестьян были ограничены.

В 1907-1915 годах крестьянам в европейской России ГУЗиЗ выдало ссуд всего на 32,9 миллиона рублей и безвозвратных пособий на 1,3 миллиона рублей. Из фонда земельных улучшений ГУЗиЗ в 1897-1913 годах крестьянским обществам было передано на эти цели 1,7 миллиона рублей, и часть из 3,6 миллиона рублей, выданных земствам как посредникам.

В 1910 году глава ГУЗиЗ А. В. Кривошеин при поддержке премьер-министра П. А. Столыпина предложил увеличить финансирование реформы. С этой целью предлагалось учредить государственный Сельскохозяйственный банк и реорганизовать ГУЗиЗ в Министерство земледелия, передав ему Крестьянский банк.

Реорганизация не состоялась, но 28 мая 1911 года А. В. Кривошеин договорился с министром финансов В. Н. Коковцовым. А. В. Кривошеин соглашался отказаться от создания Сельскохозяйственного банка и не настаивал на переподчинении Крестьянского банка. В. Н. Коковцов в свою очередь согласился на превращение Крестьянского банка в бессословный Государственный земельный банк, обеспечивающий осуществление столыпинской реформы.

Но это было временное решение. В. Н. Коковцов был противником как расходования свободных средств, так и приоритетного кредитования аграрного сектора. Именно из-за этого А. В. Кривошеин и добивался подчинения себе Сельскохозяйственного и Крестьянского банков.

В начале лета 1911 года П. А. Столыпин решил заменить на посту министра финансов В. Н. Коковцова. Министр торговли С. И. Тимашев и А. В. Кривошеин предложили ему поставить на этот пост П. Л. Барка, который как раз выступил с популистской запиской о национализации кредита. По свидетельству вице-директора департамента полиции С. П. Белецкого, П. А. Столыпин задумывался о сокращении влияния иностранного банковского капитала на русские банки. П. А. Столыпин познакомился с П. Л. Барком на этой почве.

Цель - стать министром финансов

Пётр Людвигович Барк с юных лет был готов на всё для построения карьеры. Он родился в протестантской семье. В 1891 году, окончив юридический факультет Санкт-Петербургского университета, поступил на службу в Особенную канцелярию по кредитной части Министерства финансов. Тогда же сменил отчество на Львович. Видимо, смена отчества совпала и с принятием им православия.

В 1892-1898 годах он неоднократно стажировался в Германии, Франции, Голландии и Англии, в том числе в берлинском банкирском доме Мендельсонов. Как отмечал в своих мемуарах С. Ю. Витте, именно он, будучи министром финансов, отправил П. Л. Барка учиться банковскому делу у Мендельсонов.

Там его заметили, а один из крупных немецких банкиров даже предложил сотрудничество. В 1897 году П. Л. Барк был назначен одним из директоров Петербургской конторы Государственного банка, а в 1900 году женился на баронессе С. Л. Берг, которая была старше его на два года. В 1898 и 1899 годах он вошёл в руководство заграничными отделениями Государственного банка России: Ссудного банка Персии и Русско-Китайского банка.

За время работы в заграничных отделениях Государственного банка П. Л. Барк показал себя человеком, не чуравшимся подлога, и сторонником привлечения иностранного капитала. В 1901 году он был назначен действительным членом фондового отдела Санкт-Петербургской биржи и членом его совета, а в 1906 году - товарищем управляющего Государственным банком С. И. Тимашева. Уже через три месяца последний ходатайствовал о пожаловании П. Л. Барку придворного чина, но неудачно. Вскоре, имея обширные связи среди банкиров, П. Л. Барк вышел в отставку.

В 1907-1911 годах он возглавлял один из крупнейших российских коммерческих банков - Волжско-Камский. Являясь топ-менеджером частного банка, П. Л. Барк не оставлял попыток продвинуться и по чиновной лестнице. Так, 20 августа 1910 году Совет фондового отдела Петербургской биржи ходатайствовал о представлении ему чина действительного статского советника, но неудачно. А незадолго перед уходом из банка П. Л. Барк оказался замешан в скандале. Его обвинили в присвоении акций Волжско-Камского банка стоимостью в 250 тысяч рублей.

Таким образом, хотя П. Л. Барк и был известным топ-менеджером, он не подходил для должности министра как минимум по двум основаниям: не имел безупречной репутации и необходимого чиновного стажа, который ещё требовалось заработать. Но ему повезло, так как как раз освободилось место товарища министра торговли и промышленности.

А. В. Кривошеин убедил П. Л. Барка принять эту должность с перспективой возглавить Министерство финансов. При этом будущий оклад министра был ниже его прежней зарплаты на 137 тысяч рублей в год. 10 августа 1911 года назначение состоялось, но случившееся вскоре убийство П. А. Столыпина расстроило этот план.

Так, неожиданно для себя, П. Л. Барк вместо почти гарантированной должности министра финансов застрял в статусе помощника министра торговли. Положение министра финансов В. Н. Коковцова, наоборот, упрочилось. 9 сентября 1911 года он возглавил правительство при оставлении в занимаемых должностях. Однако А. В. Кривошеин не отказался от идеи отстранить В. Н. Коковцова от власти. А П. Л. Барк тем временем получал необходимый чиновный стаж и налаживал связи среди высшей бюрократии.

В. Н. Коковцов был достаточно эффективен как представитель бюрократии, совмещающий посты министра финансов и председателя Совета министров. После Первой русской революции расходные обязательства государства непрерывно росли, но тем не менее доходы государственного бюджета неизменно превышали расходы. К началу Первой мировой свободная наличность государственного казначейства, как В. Н. Коковцов отмечал в своих мемуарах, "достигла внушительной цифры в 518 миллионов рублей".

Вместе с тем скуповатый В. Н. Коковцов уже в 1913 году снискал почти всеобщую непопулярность в Государственной думе, прессе, у промышленников, двора и даже императрицы. Поэтому идея о смене министра финансов вновь встала на повестку дня.

Император и "пьяный бюджет"

Сам П. Л. Барк отмечал особую роль в его назначении на пост министра финансов А. В. Кривошеина. По его словам, в 1913 году этот пост Николай II предлагал Кривошеину, но последний отказался, предложив кандидатуру Барка. В этом разговоре царя и А. В. Кривошеина так же ставился вопрос о необходимости реформы финансовой системы страны.

26 января 1914 года в Царском Селе состоялась аудиенция Николая II с П. Л. Барком. На ней Барк, по его словам, отметил, что "нельзя строить благополучие казны на продаже водки, которая подрывает народное благосостояние, необходимо ввести возможно скорее подоходный налог и принять все меры для сокращения потребления водки". Императору эти взгляды импонировали.

30 января 1914 года В. Н. Коковцова на посту председателя Совета министров сменил И. Л. Горемыкин, а в министерстве финансов П. Л. Барк, вначале назначенный управляющим, 6 мая был утверждён в должности.

В рескрипте царя от 30 января 1914 года на имя П. Л. Барка (написанном А. В. Кривошеиным) подчёркивалась необходимость "коренных преобразований" в финансовой политике.

Как явствует из его текста, путешествие по нескольким великорусским губерниям позволило государю увидеть "печальные картины народной немощи, семейной нищеты и заброшенных хозяйств, неизбежные последствия нетрезвой жизни и подчас народного труда, лишённого в тяжёлую минуту нужной денежной поддержки путём правильно поставленного и доступного кредита".

Иными словами, Николай II давал понять, что он выступает за борьбу с пьянством и за расширение кредитной поддержки населения страны, в первую очередь крестьян. Царь отметил, что он поддерживает высказанные в Государственной думе и Государственном совете мнения о необходимости "пересмотра законов о казённой продаже питей".

Прямо о необходимости введения подоходного налога не было сказано в этом документе. Но вместе с тем подчёркивалось, что "необходимо направить финансовую политику к изысканию государственных доходов, добываемых из неисчерпаемых источников государственных богатств и от народного производительного труда при соблюдении разумной бережливости".

Рескрипт являлся посланием императора, обычно - к высшей бюрократии. Рескрипты сопровождали награждение либо отставку и гораздо реже - назначение главы ведомства. Рескрипт мог возлагать на адресата и обязанности и пожелания монарха. Составляли рескрипт старшие делопроизводители ведомства адресата, а в особых случаях - специально назначенный человек.

Некоторые императоры (в том числе Николай II) самостоятельно составляли или редактировали их тексты. Поэтому рескрипт ценился сам по себе, даже без другой награды. С помощью рескрипта монарх объяснял действия правительства и задавал направление развития.

Назначение на должность, сопровождаемое выпуском именного рескрипта, являлось явлением чрезвычайно редким. Представляется, что Николай II, подписывая этот документ, понимал, что П. Л. Барку предстоит реализовывать во многом непопулярные меры, и давал ему не просто аванс за будущую работу, но и оказывал личную политическую поддержку.

П. Л. Барк не был единственным кандидатом на должность министра финансов. Кроме него возможность получить портфель министра была у директора Кредитной канцелярии - особенной канцелярии по кредитной части Министерства финансов Л. Ф. Давыдова и министра путей сообщения С. В. Рухлова. Кроме того, П. Л. Барк был не особо популярен среди чиновников. Из-за популистского поведения в Государственной думе отдельные представители высшей бюрократии относились к нему "недружелюбно", считая его неискренним и некомпетентным. А после его назначения министром почти всё руководство ведомства по собственной инициативе оставило свои посты.

Тем не менее П. Л. Барк имел серьёзные преимущества. Через стажировки в европейских банках и руководство зарубежными филиалами Госбанка России он был хорошо известен финансистам Запада. Благодаря работе в руководстве фондового отдела Петербургской биржи, Госбанке и особенно в Волжско-Камском банке он был тесно связан с частными банками, придворными кругами и императорской фамилией.

Кроме того, сумел подружиться (возможно, не бескорыстно) с влиятельным главой ГУЗиЗ А. В. Кривошеиным, во многом благодаря интригам которого, влиянию В. П. Мещерского и придворной камарильи П. Л. Барк стал министром.

"Сухой" закон и подоходный налог

Целями своей политики П. Л. Барк провозгласил противоречащие друг другу охрану бюджетного равновесия и крупные производительные затраты за счёт привлечения частных займов. Осуществить эти цели он предполагал посредством ликвидации "пьяного бюджета" и введения подоходного налога. Хотя, на наш взгляд, это были лишь задачи, настоящую цель своей политики он озвучивать не стал.

"Сухой" закон неизбежно должен был привести к дефициту бюджета станы, а это и нужно было банкирам: расширялся рынок кредитования, спрос на услуги банкиров со стороны Российского государства.

Что касается усиления финансирования аграрной реформы, то, несмотря на рост влияния А. В. Кривошеина в правительстве, ситуация почти не изменилась. Так, вместо Сельскохозяйственного банка П. Л. Барк лишь пообещал создать некое "особое банковое учреждение" и обеспечил незначительную поддержку аграрной реформы. Совет министров поддержал предложение ГУЗиЗ выделить в 1915-1919 годах 150 миллионов рублей на мелиоративные работы - в основном для развития хлопководства Средней Азии и Закавказья. Также был утверждён Особый журнал Совета министров с предложением ограничения акционерного землевладения.

А. В. Кривошеин, выступивший фактически главным организатором отставки В. Н. Коковцова из-за недостаточного финансирования последним аграрной реформы, в общем согласился с позицией П. Л. Барка.

На рубеже XIX-XX веков Россия занимала 11-е место среди европейских стран и США по потреблению абсолютного алкоголя (всех спиртных напитков) и 9-е - по потреблению 40-градусной водки. Душевое потребление спиртного в городах составляло 1,56 ведра, в сёлах - 0,45, то есть деревня не спивалась. Крестьяне употребляли алкоголь в основном в большие праздники.

Однако идея искоренения пьянства была достаточно актуальна. Официально считалось, что частная торговля алкоголем спаивает и обирает население, а государственная - за счёт упорядочивания и гарантии качества - способствует постепенному уменьшению пьянства.

Подобное понимание вопроса было вполне разумным, особенно с учётом огромных затрат на аграрную реформу. Поэтому радикальная борьба с пьянством посредством ограничения казённой торговли алкоголем была по меньшей мере не разумна. Однако общественное мнение считало иначе. Не устраивавшая частный бизнес государственная винная монополия стала объектом критики. В прессе и Государственной думе бюджет открыто называли "пьяным", а власть обвиняли в целенаправленном спаивании народа.

Проблема обострилась перед Первой мировой войной. По проекту бюджета на 1914 год, подготовленному под руководством В. Н. Коковцова, доходы государства от винной монополии должны были составить свыше 900 миллионов рублей, то есть четвёртую их часть. Между тем война привела к резкому увеличению расходов, один её день стоил 3 миллиона рублей. И в этих условиях П. Л. Барк добился введения "сухого закона", хотя ему потребовалось два года на компенсацию потерь.

Всего, по мнению финансового эксперта кадетов А. И. Шингарева, к середине 1917 года "сухой" закон лишил казну 2,5 миллиарда рублей, что составило около 10 процентов затрат на войну. Косвенно "сухой" закон способствовал инфляции, так как вместо алкоголя люди стали чаще покупать потребительские товары, что вызвало повышение цен.

В свете страданий и лишений значительной части населения "сухой" закон вызвал рост недовольства, а народ стал искать альтернативу водке. В итоге возросло употребление суррогатов алкоголя, расширилось самогоноварение, контрабанда и подпольная торговля спиртным. В Сибири стало развиваться употребление наркотиков.

С другой стороны, в 1915 году потребление водки упало до 0,2 ведра на душу населения. В промышленности производительность труда увеличилась на 10-13 процентов, а количество прогулов снизилось на 27-30 процентов. Уменьшилось число производственного травматизма и преступлений, совершаемых в нетрезвом состоянии.

Не отрицая положительных последствий ограничения продажи спиртных напитков, отметим ограниченность этой меры. Большинство положительных моментов "сухого" закона можно объяснить мобилизацией значительной части мужского населения в армию и заменой их на производстве женщинами и подростками.

В начале XX века налоговая система России была достаточно устаревшей. Среди налогов косвенное обложение преобладало над прямым при наличии сборов по сословному принципу, отсутствовал подоходный принцип обложения, налоговое законодательство не было кодифицировано. Внесённый Министерством финансов в 1907 году во II Государственную думу проект закона о подоходном налоге остался нерассмотренным. Не был он рассмотрен и в Государственной думе 3-го созыва.

Подобная ситуация была вызвана не только сложностью взимания подоходного налога, нежеланием лишать опору престола дворянство привилегий и усиливать положение буржуазии. В проекте закона имелись элементы прогрессивного налогообложения, что не устраивало наиболее обеспеченные слои населения.

В то же время в большинстве европейских государств, за исключением Франции и стран Балканского полуострова, уже существовал подоходный налог. В 1913 году в Конституцию США было внесена поправка, разрешающая взимание подоходного налога. По мнению известного экономиста Валентина Катасонова, это стало отправной точкой для создания в этом же году американского Центробанка - Федеральной резервной системы, так как "подоходный налог давал источник денег для оплаты процентов по долгу правительства перед ФРС". Усматривается также прямая зависимость между началом в 1914 году Первой мировой войны и учреждением ФРС.

"Война теперь была нужна банкирам для того, чтобы правительство наращивало свои военные расходы и заимствовало необходимые средства у ФРС, обогащая, тем самым, главных акционеров Федеральных резервных банков",- отмечает Валентин Катасонов.

К слову, войны и сегодня являются важным источником обогащения финансистов и банкиров.

Подоходный налог П. Л. Барк смог вести только 6 апреля 1916 года. Предметом обложения служил любой годовой доход, а минимальная ставка была 850 рублей в год. Налогообложение было дифференцированным и прогрессивным, с потолком в 12,5 процента. В 1917 году от подоходного налога ожидали 130 миллиона рублей, от других прямых налогов - 566,1 миллиона и от косвенных - 1 099,1 миллиона рублей. Однако оценить эффективность подоходного налога невозможно, так как даже запланированная сумма собрана не была.

Тем не менее подоходный налог упорядочивал налогообложение в стране, делая её более привлекательной для международных банкиров, интересы которых П. Л. Барк в значительной мере представлял в России.

Попытка создания центрального банка

Система центральных банков лежит в основе глобального финансово-экономического управления. Смысл её заключается в приобретении частным олигархическим, преимущественно банковским, капиталом возможности контроля над валютными активами большинства стран мира. При этом сохраняется видимость национальной привязки центральных банков, как будто они находятся под контролем суверенных государств.

К моменту назначения П. Л. Барка на пост министра финансов из наиболее развитых стран только Россия не имела центрального банка. Но без России мировые банкиры, среди которых на тот момент ведущее положение занимал клан Ротшильдов, не могли укрепить свою власть путём объединения подконтрольных ей центральных банков и учреждения "мирового центробанка". Правительство России полностью контролировало национальную валюту и финансы, а значит, банкиры не могли перехватить управление.

Изначально учреждённый в 1860 году главный банк России был государственным. За первоначальный образец проекта его устава брался соответствующий документ Банка Франции, адаптированный к российским реалиям. Однако правящие круги отказались от идеи придания госбанку статуса "государственной акционерной компании". Не получил он и право на эмиссию банкнот, хотя проект это предусматривал.

Согласно 123-й статье устава Госбанка образца 1860 года министр финансов являлся непосредственным "главным начальником банка". Это коренным образом отличало его от центральных банков Западной Европы, поскольку в этих странах центробанки организационно были отделены от министерств финансов и являлись частными акционерными обществами.

Однако власть министра финансов несколько ограничивалась Советом государственных кредитных установлений, имевшим наблюдательные функции. Состав членов этого Совета не был детально прописан в уставе, однако согласно статье 112 этого документа два депутата от него, избранные по одному от санкт-петербургского дворянства и купечества, должны были присутствовать на заседаниях правления банка.

Согласно 1-й статье устава Государственный банк учреждался "для оживления торговых оборотов и упрочения денежной кредитной системы". Соответственно деятельность Госбанка России в первые десятилетия его существования была в значительной мере направлена на поощрение создания в стране "акционерных коммерческих банков, акционерных земельных банков, акционерных ломбардов и обществ взаимного кредита".

Создание в стране филиалов иностранных банков не было разрешено. На этом основании главный придворный финансист, а с 1860 года первый управляющий Госбанком России А. Л. фон Штиглиц воспрепятствовал появлению в Санкт-Петербурге банка "иноземного еврея" Ротшильда.

Однако иностранным банкам разрешалось участвовать в капиталах российских банков, и это повлекло за собой значительную зависимость российской банковской системы от иностранного капитала. В начале XX века из четырёх десятков отечественных акционерных банков только два - Волжско-Камский и Торгово-промышленный - являлись именно русскими. В остальных, в том числе и наиболее крупных, так или иначе присутствовал иностранный капитал.

В рамках подготовки денежной реформы С. Ю. Витте 1895-1897 годов в 1894 году была утверждена новая редакция устава Государственного банка. Статья 1 нового устава была дана в принципиально иной редакции: "Государственный банк имеет целью облегчение денежных оборотов, содействие, посредством краткосрочнаго кредита, отечественной торговле, промышленности и сельскому хозяйству, а также упрочение денежной кредитной системы".

Таким образом, главная целеполагающая идея Госбанка России определялась как содействие экономическому росту в стране. Министр финансов уже не просто являлся непосредственным "главным начальником банка", как это было в предыдущей редакции его устава. Государственный банк непосредственно подчинялся министру финансов (статья 24). Таким образом, направляющая и руководящая роль Министерства финансов в его деятельности с формально-юридической точки зрения усиливалась.

В Совет банка, который возглавлял его управляющий, по представлению министра финансов царём включались по представителю от дворянства и купечества, но основная часть его членов состояла из высокопоставленных чиновников Министерства финансов и руководящего ядра Госбанка России.

Государственный банк стал важнейшим инструментом реализации денежной реформы С. Ю. Витте. Указом царя от 29 августа 1897 года на Госбанк была возложена эмиссия кредитных билетов, благодаря чему создавались предпосылки для его превращения в центральный эмиссионный банк. Выпускаемые им кредитные билеты (банкноты) почти полностью обеспечивались золотом. И если введение золотого стандарта было несомненным шагом навстречу интересам олигархии и импонировало банкирам, то государственный статус банка им был не по нраву.

Поэтому следующей задачей П. Л. Барка стало преобразование Государственного банка России в центральный банк. По словам П. Л. Барка, он "хорошо изучил за границей деятельность эмиссионных банков и предполагал, что для упрочения нашего кредита наш Государственный банк, которому вверен выпуск бумажных денег, должен стать более независимым и не быть в положении одного из департаментов Министерства финансов".

Эту же идею он изложил и в своём программном, бюджетном выступлении в Государственной Думе, состоявшемся 22 апреля 2014 года. Под крики "Браво!" и рукоплескания справа и правой части центра он заявил о необходимости пересмотра устава Государственного банка в целях "некоторого расширения его эмиссионного права и придания этому центральному эмиссионному учреждению большей авторитетности и независимости, с привлечением в состав Совета банка общественного элемента".

Подготавливая почву для учреждения центрального банка, он решил назначить главой Государственного банка чиновника со статусом члена Государственного совета. Это преобразование ещё не выводило Государственный банк из Министерства финансов, но значительно увеличивало самостоятельность управляющего Государственным банком.

На эту должность П. Л. Барк решил назначить хорошо ему знакомого И. П. Шипова, ранее возглавлявшего Министерство финансов и Министерство торговли и промышленности. Но осуществить эту комбинацию было непросто. Формального запрета на совмещение этих должностей не было, но по традиции член Государственного совета не мог возглавлять правительственные структуры. Вначале П. Л. Барк пытался уладить этот вопрос с помощью А. В. Кривошеина, но тот оказался противником реформы Государственного банка.

Тем не менее П. Л. Барк добился своего даже без поддержки самого влиятельного министра. 22 апреля 1914 года И. П. Шипов был назначен управляющим Государственного банка с оставлением в должности члена Государственного совета. Однако против выступил председатель Государственного совета И. Я. Голубев, и 1 января 1915 года И. П. Шипов был выведен из числа присутствующих членов верхней палаты.

Но П. Л. Барк не отступил, и 29 декабря 1915 года И. П. Шипову был возвращён статус присутствующего члена Государственного совета с оставлением в должности управляющего Государственным банком.

И. П. Шипов стал "наиболее верным сотрудником" П. Л. Барка, помогавшим ему "по многим вопросам, которые не имели прямого отношения к Государственному банку". Однако, как сетовал П. Л. Барк, "срочные вопросы, вызванные войной, заставили меня отложить перемены, которые я хотел ввести в Государственном банке".

Внешние государственные займы и откаты

За назначением П. Л. Барка стояли разные политические силы. И А. В. Кривошеин, и влиятельный в придворных кругах князь, издатель газеты "Гражданин" В. П. Мещерский, и придворная камарилья считали П. Л. Барка своим человеком на посту министра финансов.

Но П. Л. Барк был ставленником и мировых банкиров. О том, что истинной целью его политики было установление контроля над финансовой системой России со стороны олигархического капитала, вскоре стало понятно многим. Так, депутат Государственной думы А. Н. Хвостов, позднее ставший министром внутренних дел, в своей знаменитой речи о немецком засилье в августе 1915 года заявил, что "министр финансов отдаёт предпочтение интересам банковских кругов перед интересами России".

Во время войны П. Л. Барк занимался организацией заграничных займов России под залог золота. И под предлогом обсуждения положения евреев в России он в 1915 году встречался с главой клана Ротшильдов и членами его семьи. К слову, именно в этом году П. Л. Барк вступил в ряды масонов, которых активно поддерживали и направляли с конца XVIII века Ротшильды.

Конечно, нельзя преувеличивать роль масонов в годы Первой мировой войны. Однако они контролировали значительную часть общероссийских газет и были достаточно широко представлены как в окружении царя, так и в российском правительстве и Государственной думе. Нельзя исключить, что это и помогло П. Л. Барку пережить "министерскую чехарду" 1916 года, и он оказался одним из двух министров, которому удалось удержаться на своём посту вплоть до революции.

В конечном итоге под обеспечение займов в 1914-1917 годах в Англию было отправлено свыше 500 тонн золота на сумму 68 миллионов фунтов стерлингов. Из них 20 миллионов фунтов получила Япония. В результате Великобритания выполнила свои обязательства только на 5 процентов, но русское золото возвращено не было.

Имел ли П. Л. Барк личный интерес при привлечении иностранных займов? На эту тему нет достаточных документальных данных. Вообще, западноевропейские банкиры не скупились давать комиссионные посредникам, когда им удавалось совершить сделку по предоставлению займов царскому правительству.

Например, как вспоминает С. Ю. Витте, за первый русский заём во Франции Ротшильды выплатили чиновнику особых поручений Министерства финансов Илье Циону до 200 тысяч франков. За вторую операцию, связанную с конверсией прежних займов и предоставление нового, группа банкиров во главе с Ротшильдами перечислила на счёт министра финансов России И. А. Вышнеградского 500 тысяч франков.

Правда, С. Ю. Витте отмечает, что его предшественник на посту министра финансов из этой суммы себе ничего не взял, а поделил её между теми, кто до его подключения к переговорам непосредственно участвовал в организации сделки. Но факт остаётся фактом. Банкиры закладывали в свои бюджеты определённые суммы на комиссионные за заключение договоров о займах России. И совсем не факт, что они их не выплачивали.

В своих воспоминаниях П. Л. Барк очень тепло отзывается о канцлере казначейства, а впоследствии и премьер-министре Великобритании Д. Ллойд Джордже. По его словам, тот высказал ему своё восхищение по поводу введения в России "сухого закона". Эту позицию канцлер британского казначейства публично озвучивал и в палате общин, заявив 4 (17) ноября 1914 года: "Это, по моему мнению, один из величайших актов национального героизма, равного которому никогда не обнаруживала ни одна страна перед лицом серьёзной опасности".

Объяснить подтекст подобных сентенций нетрудно. Российское правительство из-за "сухого" закона в условиях войны вынуждено было в особенно широких объёмах занимать деньги за рубежом, в первую очередь в Англии и Франции. В залог обеспечения займов в заморские погреба поступало российское золото, то есть никаких рисков при их выдаче ни Банк Англии, ни Банк Франции не имели. Россия была идеальным заёмщиком для банкиров.

Кроме того, обычно, во всяком случае, когда займы брались у Банка Англии, они выдавались под закупки военного снаряжения, других товаров в первую очередь именно в этой стране. Иными словами, Россия, влезая в долги, помогала развитию экономики Туманного Альбиона.

О том, что П. Л. Барк не гнушался получать комиссионные от совершённых сделок, будучи на государственной службе, свидетельствует тот факт, что в 1936 году он написал сохранившееся в архивах письмо на имя руководителя Банка Англии (Bank of England) с просьбой выделить ему 10-ю часть с процентов от царского вклада в 6 миллионов фунтов стерлингов, исполнителем которого он являлся.

После революции П. Л. Барк был достойно вознаграждён мировыми банкирами. Он перебрался в Англию, где возглавил Англо-Интернациональный банк, занимавшийся послевоенным восстановлением Австрии, Венгрии и Болгарии. Несколько европейских банков пригласили его в их административный совет. По поручению английского короля Георга V был представителем вдовствующей императрицы Марии Фёдоровны и её дочерей Ксении и Ольги.

В 1928 году, после смерти Марии Фёдоровны, П. Л. Барк по поручению Георга V вывез принадлежащую ей коллекцию драгоценностей в Англию. Это были уникальные предметы, в число которых могли входить коронные бриллианты России. Большинство этих ценностей было приобретено английской королевой Марией. За это в 1929 году П. Л. Барк получил "Большой крест ордена Виктории", а в 1935 году - английское подданство и титул баронета.

Вместо эпилога

Согласно устоявшейся традиции, в дореволюционной России только два министра имели право совмещать пост председателя Совета министров: министр внутренних дел и министр финансов. Экономическая политика в стране определялась в первую очередь министром финансов.

В силу разного рода факторов в годы Первой мировой войны пост министра финансов занимал П. Л. Барк. Немалую роль в его назначении на эту должность сыграли устремления правой руки П. А. Столыпина, влиятельного министра А. В. Кривошеина усилить денежно-кредитную подпитку аграрной реформы.

Как один из идеологов "сухого" закона, П. Л. Барк способствовал тому, чтобы финансовые возможности страны ослабевали. Долговая зависимость России от иностранных заимствований усиливалась. Не исключено, что сам Барк имел личную заинтересованность при размещении государственных займов за рубежом.

Реально, проводя на национальном уровне политику "коренных преобразований" в финансовой политике, он отражал интересы и мирового банковского сообщества, заинтересованного предоставлять займы России на фактически безрисковых условиях под залог золота. Значительная часть полученных от займов средств шла на приобретение товаров за рубежом, в первую очередь в странах Антанты, которые эти займы предоставляли. Таким образом, Россия помогала развитию экономики своих союзников по военно-политическому блоку.

Предпринятая П. Л. Барком налоговая реформа, связанная с введением подоходного налога, не успела принести сколько-нибудь существенные результаты. Попытка его реорганизовать Государственный банк России в центральный банк не увенчалась успехом и была прервана революцией 1917 года.

Мировым банкирам в ту пору не удалось подчинить себе банковскую систему России. Но зато им досталось русское золото, направленное Россией в качестве залога в обеспечение займов.

Иван ВОРОНОВ,

доктор исторических наук,

Санкт-Петербург.

Владимир ПАНТЕЛЕЕВ,

кандидат исторических наук,

Красноярск.